Она сказала моей дочери, что заберёт её у меня: я только что похоронила мужа
Когда умер мой муж, казалось, что весь мой мир рухнул. Больше не было ни верха, ни низа. Только пустота. И моя дочь. Моя драгоценная маленькая Лила. Именно ради неё я продолжала дышать.
Дни после аварии были как в тумане. Документы, соболезнования, неловкие взгляды, гнетущая тишина. А потом появилась Сильвия. Моя свекровь. Она предложила нам с Лилой переехать к ней — «на время, чтобы прийти в себя», — сказала она. Она тоже потеряла сына. Я согласилась. Мне следовало бы сказать «нет».
В день похорон я помню, как Лила крепко держала меня за руку, а её глаза были полны непонимания.
— «Почему папа спит в коробке?» — спросила она.
Я сдержала всхлип.
— «Он не спит, милая. Он теперь у тебя в сердце. Навсегда.»
После церемонии Сильвия приняла нас в своём холодном, большом доме. Комната для Лилы уже была готова — рядом с её спальней. А для меня места не было. Пустяк, казалось бы, но я это почувствовала. Я хотела, чтобы Лила спала рядом со мной — она боялась, часто плакала по ночам. Но Сильвия сразу вмешалась:
— «Ты не должна с ней спать. Ей нужно научиться справляться с эмоциями самостоятельно.»
— «Она только что потеряла отца. Ей всего четыре года.»
Уже с первых недель Сильвия начала захватывать всё больше пространства. Однажды утром она просто заявила, что наняла няню, «чтобы облегчить мне жизнь». Хотя я её об этом не просила. Она начала решать, чем будет питаться Лила, во сколько ложиться спать, во что одеваться. А я? Я стала просто декорацией.
Потом Лила стала меняться. Она отталкивала меня, не хотела, чтобы я брала её на руки. Однажды вечером она посмотрела на меня прямо в глаза:
— «Ты ни на что не годишься, мама.»
Я оцепенела. Кто сказал ей такое? Откуда у неё эта фраза?
Я начала подозревать неладное. В один из вечеров я приложила ухо к двери Лилиной комнаты. Услышанное заставило моё сердце сжаться:
— «Она не умеет о тебе заботиться. Она нестабильна.»
— «Правда, бабушка?»
— «Скоро ты останешься со мной. Навсегда.»
Я вбежала в комнату. Сильвия посмотрела на меня холодно, без тени смущения:
— «Ты не заслуживаешь эту девочку. Она — всё, что у меня осталось. А ты — слабая.»
Я повернулась к своей дочери, потрясённая:
— «Пойдём со мной, Лила.»
Но она отступила, испуганная.
В ту ночь я не сомкнула глаз. Я перебрала все документы. Сильвия говорила, что бумаги на дом пропали. Она солгала. Перерывая коробки в подвале, я нашла конверт с именем адвоката Эрика. И копию завещания.
На следующий день Сильвия хладнокровно сообщила мне, что подала документы на опекунство. Она рассчитывала на моё отсутствие доходов и «нестабильное» состояние, чтобы лишить меня дочери.
В отчаянии я обратилась к адвокату покойного мужа. Он передал мне документы, доказывающие, что по завещанию Эрика дом и опека над Лилой принадлежат мне.
В суде правда всплыла наружу. Сильвия проиграла, и судья вернул мне полные родительские права. На выходе из зала она снова пригрозила мне, но я ответила спокойно:
— «Эрик нас защитил. Всё кончено.»
Сегодня я держу свою дочь крепче, чем когда-либо. Я боролась за неё, и всегда буду бороться.
