🌪️ Когда свекровь устроила беби-шауэр без меня… и оставила себе все подарки
Когда я забеременела, моя свекровь Арлин сразу начала вести себя так, будто это она ждёт ребёнка.
Она так сильно вовлеклась, так яростно вжилась в роль, что иногда даже мой собственный муж казался отодвинутым на второй план.
С того самого момента, как мы объявили о беременности, она с головой окунулась в роль будущей бабушки с почти пугающей одержимостью.
Она звонила каждый день, иногда по два-три раза. Её интересовало всё: что я ем, что пью, какие витамины принимаю, как сплю. Она присылала мне статьи, видео с YouTube, книги о беременности — и говорила, что я должна делать, чего избегать, что “вредно” для ребёнка.
А потом начались походы к врачу.
Я хотела, чтобы со мной ходил муж. Это был наш первый ребёнок — особенный, интимный момент. Но Арлин всегда находила способ оказаться там. Иногда она даже приходила без предупреждения. Задавала врачу тысячу вопросов, делала записи в блокноте и однажды даже взяла меня за руку и сказала:
— Мы так волнуемся!
«Мы».
Как будто я — просто инкубатор. Как будто это её ребёнок.
Я пыталась с ней поговорить. Сначала мягко. Объяснила, что мне нужно уединение, спокойствие, тишина. Что беременность — хоть и радостное, но очень уязвимое состояние, и я должна беречь себя от стресса.
Но Арлин, похоже, не знала, что такое границы.
Однажды я осмелилась сказать “нет”.
Она предложила устроить беби-шауэр. Я вежливо отказалась. Я плохо себя чувствовала: постоянная тошнота, боли в пояснице, бессонница и нарастающая тревога перед родами.
— Я бы предпочла подождать, — сказала я ей. — Может, сделаем что-то скромное после рождения малыша.
Она кивнула, с натянутой улыбкой:
— Конечно, дорогая. Как скажешь.
Я подумала, что она поняла.
Я была наивна.
Через две недели мне позвонила моя двоюродная сестра Сара.
— Почему ты не сказала, что у тебя сегодня беби-шауэр?
— Что? Какой беби-шауэр?
Она прислала мне фото.
И тут я увидела кошмар.
Огромная вечеринка. Розовые и золотые шары. Гирлянды с моим именем и именем ребёнка. Десятки гостей, торты, подарки, роскошное оформление…
А я?
Я лежала дома на диване, с горячей грелкой на спине, думая, что моя свекровь наконец-то успокоилась.
Но нет.
Она устроила мой беби-шауэр.
Без предупреждения. Без приглашения. Даже не упомянула об этом.
А самое ужасное?
Она оставила себе все подарки.
Я сидела и смотрела в экран телефона, онемев.
Когда муж вернулся с работы, он сразу понял, что что-то не так.
— Что случилось?
Я показала ему фото. Он побледнел.
— Я… Я не знал, что она это сделала. Она сказала, что “пригласила пару подруг”.
— Моих подруг? Моих родственников? Это ты называешь “пару”?!
Я была не просто расстроена. Я была яростна.
Я чувствовала себя преданной. Униженной.
На следующий день я позвонила Арлин.
Она ответила весело, как ни в чём не бывало.
— Дорогая! Какая чудесная была вечеринка! Все спрашивали, где ты!
— Ты имеешь в виду ту вечеринку, которую устроила за моей спиной?
Молчание.
— Я думала, ты слишком устанешь… Ты ведь сама говорила, что не хочешь стресса. Вот я и проявила инициативу.
— Инициативу? Украсть мой момент? Исключить меня? Подменить?
Она вздохнула, как будто это я была неблагодарной.
— Это же мой внук. Я тоже имею право праздновать.
— А подарки? Где подарки, Арлин?
— О, они у меня дома. Я собиралась как-нибудь тебе их завезти…
Она так и не привезла подарки.
Позже я узнала, что она оставила себе многие из них — “для оформления детской комнаты у бабушки”.
Она установила кроватку, пеленальный столик, даже музыкальный мобиль над кроватью.
Как будто ожидала, что мой ребёнок будет жить у неё.
Следующие месяцы были напряжёнными. Я отдалилась от неё. Перестала отвечать на звонки. Муж оказался между двух огней. Он пытался примирить нас, но видел, как сильно я ранена.
Я начала бояться будущего.
А вдруг она попытается вмешаться в роды?
А вдруг потребует ключи от нашей квартиры, “чтобы помогать”?
Я начала устанавливать жёсткие границы.
Сообщила в роддом, что только один человек будет со мной в родильной.
Отключила уведомления от неё.
Сфокусировалась на себе, на малыше, на нашей будущей семье.
В день родов Арлин приехала в больницу без приглашения.
Хотела “быть с самого начала”.
Персонал мягко, но твёрдо отправил её обратно.
Она обиделась.
Но я ни о чём не жалею.
Сейчас моему сыну шесть месяцев. Он — чудо. Он смеётся, смотрит на меня глазами, полными доверия и любви.
А Арлин?
Иногда видит его. Но только под моим присмотром.
Я больше не позволяю ей диктовать условия.
Она лишилась этого права в тот момент, когда попыталась присвоить себе что-то священное — мою первую беременность.
Есть границы, которые нельзя переходить.
И иногда, чтобы защитить своего ребёнка, нужно уметь говорить “нет”.
Даже семье.
Даже свекрови, которая считает, что знает лучше всех.
Я — не актриса второго плана в её домашнем спектакле.
Я — мама.
И только я пишу историю своего ребёнка. Не она.
