Аурора сжала руль, костяшки пальцев побелели, пальцы дрожали.
Машина мягко гудела, но этот звук почти не доходил до её сознания. Мысли были, как буря — ярость и разбитое сердце. Живот стягивало не от беременности, а от тошнотворной тяжести слов её мужа.
С утра в ушах всё ещё звучал его голос — спокойный, но пропитанный эгоистичным равнодушием:
— Аурора, мы слишком рано решили завести детей. Мы ещё молоды, моя карьера только начинает идти вверх. Всё пойдёт к чертям. Мы должны были подождать. Может, ещё не поздно сделать аборт.
Эти слова ударили, как пощёчина. Девять лет брака — и вот к чему всё пришло.
— Передумать? — прошептала она, голос дрогнул. — Передумать… насчёт близнецов? Насчёт жизней, которые уже растут внутри меня?
Грэм не посмотрел ей в глаза.
— Я не хочу тебя ранить. Просто… мы поторопились.
Теперь, вспоминая это, Аурора вновь закипала от ярости. Это Грэм, её Грэм, тот, кто был опорой ещё со студенческих лет. Как он мог такое сказать? Как будто она больше его не знала.
Муж её подруги Астрид был образцом преданности: приносил ей еду ночью, носил на руках, баловал.
А мой? — грудь Ауроры вздымалась от подавленного рыдания. — Мой воспринимает мою беременность как кандалы.
Когда она рассказала ему новость, он даже не улыбнулся. Когда УЗИ показало близнецов, он стал не просто холодным — враждебным.
— Я не против детей, — сказал он тогда, ледяным тоном. — Я просто думаю, что это должно было случиться позже.
А «позже» — это просто предлог для «никогда».
Вдруг пронзительный сигнал клаксона вырвал её из мыслей — она съехала со своей полосы. Быстро выровняв машину, с дрожащими руками, Аурора свернула на ближайшую парковку. Остановила двигатель. И только тогда позволила себе сломаться.
Слезы текли ручьем. Она вытерла их ладонью. В чертах лица проступила решимость.
Она не позволит его страхам отравить свою радость. Она будет любить этих малышей — даже если он не способен смотреть дальше собственного эго. А если он не сможет стать отцом, она справится одна.
Погружённая в тяжёлые мысли, она не заметила, как пропустила нужный съезд. Паникуя, попыталась вернуться на полосу, но движение было плотным. Резкий гудок разрезал хаос в голове. Затем визг шин.
Удар был мощным. Машину дёрнуло назад — в неё врезались сзади. Аурора даже не успела закричать — тело рванулось вперёд, голова ударилась о руль. Всё погрузилось во тьму.
Где-то далеко — голос:
— Ты что, с ума сошла? Не видела, что я еду?!
Мужчина, врезавшийся в неё, вышел из машины. Но, подойдя к водительскому окну, замер.
Аурора не двигалась.
— Эй! — крикнул он, уже испуганным голосом. — С вами всё в порядке?
Только теперь его взгляд упал на её округлившийся живот. Он застыл.
— Она… беременна, — прошептал он.
Слабый стон вырвался из груди Ауроры.
— Слава богу, вы живы, — проговорил он, голос дрожал, когда он наклонился ближе. — Скоро приедет скорая.
Аурора слабо зашевелилась, голова повернулась. Веки дрогнули. Она приоткрыла глаза и увидела его лицо — перепуганное, полное тревоги.
— Я… я нарушила правила… — прохрипела она.
— Сейчас это неважно. Не говорите, просто дышите.
Лицо Ауроры перекосилось от ужаса — дрожащая рука метнулась к животу.
— Мои близнецы… что с ними?! — закричала она, голос сорвался.
Парамедик кивнул, лицо серьёзное, но спокойное.
— Мы позаботимся о вас, мэм. Держитесь.
В больнице всё закрутилось быстро. Аурора цеплялась за слабую надежду — что всё будет хорошо.
На следующее утро вошёл пожилой врач.
— Вам повезло, — начал он с мягкой улыбкой. — С вашими малышами всё в порядке. Сердцебиение крепкое, признаков стресса нет. Но у вас лёгкое сотрясение. Придётся остаться на несколько дней.
Аурора выдохнула, слёзы облегчения покатились по щекам. Когда врач ушёл, она легла на подушку, руки бережно легли на живот.
Вы в безопасности, мои дорогие. Я обещаю.
Грэм пришёл позже, днём. Без улыбки.
— Как ты? Когда выпишут? — его голос был холоден, дежурен.
Аурора не могла поверить.
— Я слышал, ты виновата в аварии, — продолжал он. — Надо было быть осторожнее. Ты хоть понимаешь, сколько обойдётся ремонт машины?
— Машина?! — сорвалось у неё. — Это всё, что тебя волнует?! Я могла умереть! Наши дети могли умереть!
— Но ведь всё обошлось, — пожал он плечами. — Зачем паниковать?
Сердце сжалось. Его безразличие давило, как камень.
Спустя несколько дней Аурора собрала вещи и покинула больницу.
Грэм больше не был тем человеком, которого она любила.
Она уехала в старую квартиру покойной матери. Сидя там, одиночество и предательство обрушились на неё всей тяжестью. Как жить одной с двумя младенцами? Она была безработной, с малыми сбережениями.
Голова снова ныла, боль становилась острее. В животе резануло.
— Нет, только не это… не с моими детьми… — прошептала она в панике, тянулась за телефоном. Мир плыл перед глазами.
Открыв глаза, она увидела белый свет. Над ней склонился врач.
— Что со мной, доктор? — хрипло спросила она.
Его звали Эван Эштон. Он внушал доверие. Она не знала тогда, что это был тот самый мужчина с аварии.
Он сказал, что нужны анализы. Но потом сообщил страшное — опухоль.
— Я потеряю волосы? — вырвалось у неё.
Доктор тяжело вздохнул.
— Аурора, волосы — это наименьшая из проблем. Мы начнём лечение в безопасной дозировке — для вас и малышей.
— Скажите честно… — она встретилась с ним взглядом. — Сколько мне осталось?
Он колебался.
— Нет точного ответа. Месяц… или пятнадцать лет.
Аурора горько усмехнулась.
— Я столько не проживу.
Она встала и пошла к двери. Хотелось закричать, биться головой об стену, но она сдержалась.
Тот день ускользал у Эвана из-под контроля. Коллеги замечали: он изменился. Ему было 32, он уже возглавлял отделение. Но впервые чувствовал себя бессильным.
— А вдруг она права? — терзало его. — Вдруг авария всё запустила?
На следующее утро его разбудил звонок.
— Доктор Эштон… Аурора Донован… кажется…
Он не дослушал. Пронёсся по коридорам. В палате — врачи, медсёстры. Он пробился к кровати.
— Она не мертва, — твёрдо сказал он. — Кома.
Он начал действовать. Всё шло чётко, пока он не увидел УЗИ: оба плода в тяжёлом состоянии.
Выход был один — экстренная операция. Но её тело не переживёт наркоз. Он это знал.
Операция длилась вечно. Первая — девочка — закричала. Но у неё не развились зрительные нервы. Слепота. Эван сжал челюсти.
Мальчик — с тяжёлым пороком сердца.
Когда всё закончилось, Эван вышел — истощённый. Он знал, что сделал всё, что мог.
Через три дня Аурора умерла. Эван сидел в пустой комнате. Он врач. Он должен спасать. Но не бог.
Он попытался найти Грэма. Безуспешно. Тогда поехал сам.
Открыла молодая женщина.
— Вы к Грэму?
— Это по поводу его жены.
— Жены?! — ахнула она.
Грэм вышел.
— Я — врач вашей бывшей жены. Она умерла вчера. У неё остались двое новорождённых. Вы возьмёте их?
Грэм побледнел.
— Я… не могу. Есть же приюты.
В Эване что-то оборвалось. Он повернулся и ушёл.
— Куда ты?! — крикнул Грэм.
— Говорить больше не о чем.
Уикенд стал адом. Эван не ел, не спал. Жена, Леона, молча наблюдала.
Воскресным вечером он прошептал:
— Я подам в отставку.
Она подошла к окну. Он — к ней.
— Леона, что с тобой?
Она обернулась, глаза в слезах.
— Думаю… мы должны взять детей Ауроры. Стать их родителями.
— Ты серьёзно?
— Да. Они больны, но не безнадёжно. Им нужна любовь.
Эван был потрясён. Когда-то у Леоны случился выкидыш. Теперь она была готова вновь любить.
Он сел на колени перед ней.
— Хорошо. Мы их заберём.
Прошло три месяца. Джек и Джилл наполнили их дом жизнью. Они не знали, что дали им те имена, о которых мечтала Аурора.
Были сложности: Джек нуждался в особом уходе, Джилл перенесла операции. Но они справлялись вместе.
В день пятого дня рождения близнецов, Эван вызвал такси. Водитель — средних лет, с усталым лицом — улыбнулся.
— У вас тут забот полно.
— Сегодня им пять, — с улыбкой сказала Леона.
— Серьёзная дата. Вы должно быть гордитесь.
— Очень, — кивнул Эван.
— У вас прекрасная семья. Им повезло с вами.
— Спасибо, — ответила Леона.
На выходе Эван задержался, чтобы расплатиться. Взглянул на водителя. Они узнали друг друга. Это был Грэм.
Эван остался спокоен. Грэм — нет. Он вышел, смотрел на детей. Голос дрогнул:
— Спасибо… за то, что дали им то, чего я не смог.
— Они любимы. Это главное, — тихо ответил Эван.
Грэм уехал. Эван вернулся к своей семье. Леона держала детей за руки.
Их определяли не ошибки прошлого, а любовь, которую они выбрали дать.
